Назад


От Элли.
Когда я читаю это произведение, мне становится теплее на душе. Есть в нем что-то...щемяще-беззащитное.





Yuk@ri Мы

Yuk@ri



Мы

Рейтинг: G
Пейринг: Два студента, имен нет (но каждый может подставить такие, какие ему понравятся.
Жанр: Romance
Комментарий: Это просто взаимосвязанные зарисовки из жизни двух людей.





Сквозь подушки виден краешек потолка. Солнечный зайчик скользит по люстре, прячется в дымчатом стекле: глупый, там нет ни одной солнечной морковки.
Я потягиваюсь, и подушки надо мной окончательно смыкаются. Из-под одеяла высовываются ноги и руки. Я, наверное, похож на большого жука неизвестной породы или вида ( не знаю, как там правильно говорить о жуках)…
- Доброе утро, - произношу эти слова вслух, потому что надеюсь, что ты, на другом конце города, так же просыпаясь в своей постели, услышишь меня.
Мы сейчас - ты и я - одновременно встаем, завтракаем, бросаем в сумки книги и идем к ближайшей станции метро, чтобы через два часа встретиться в университете и сесть рядом.
Когда родилась привычка касаться друг друга локтями и делать вид, что ничего не происходит?
Я знаю, что ты будешь вертеть в руках свою синюю ручку, строить мне забавные рожицы, пока, наконец, не упустишь ее. А я постараюсь ее достать, и мы стукнемся лбами. С умным видом скажешь, кто во всем виноват и ухмыльнешься. Мне тоже будет смешно, а лектор сделает нам замечание. Ты, конечно, изобразишь серьезное лицо, но твоя нога под столом...
А когда будем возвращаться, ты купишь мороженое, измажешься в нем по уши и измажешь меня: у тебя талант на такие вещи. Мне будет, впрочем, весело. Просто потому, что ты будешь рядом, потому, что у тебя будет хорошее настроение, потому, что мы зайдем в кафе на углу на минутку, а просидим несколько часов, обсуждая всякую ерунду.
Откуда я все это знаю? Даже не могу ответить: говорят, что я – телепат, но по мне так уж сразу гадалка или оракул, или... В кармане джинсов вибрирует сотовый.
- Да?
- Прикинь, как можно обходить лужу и все равно пройти прямо по ней?!
- Не знаю, - улыбаюсь, - у меня так никогда не получалось.
- И лучше не пробуй! - трубка, немного помолчав, продолжает твоим голосом, - Доброе утро. Ты уже идешь?
- Доброе. Ага.
- Тогда… встретимся в университете!
Отключаешься, даже не дождавшись моего ответа.
Смеюсь, надеваю плеер, выбираю подходящую композицию. Встретимся в университете...

***

Сидя на подоконнике, болтаешь ногой и качаешь головой в такт музыке. Я тихо улыбаюсь: у нас наушники поделены на двоих и одно «ушко» у тебя, а другое - я забрал себе.
- Понравилось? Я сегодня скачал.
- Угу, хороший микс.
- Вечером придешь? - произнесено мною нарочито ленивым голосом.
Твоя нога на секунду замирает, переставая раскачиваться, поворачиваешься:
- Зачем?
- Просто так. Нужна причина?
Я знаю, что ты быстро заводишься, но сегодня ты бьешь все рекорды: твое «ушко» летит в меня.
- Мы же уже разговаривали на эту тему! Скотина ты, рыжий! Пока!
- Эй, да, что я такого сказал?!
- Отвянь! - я не могу позволить тебе так просто уйти и ловлю за руку.
Одариваешь гневным взглядом серых глаз:
- Отвали! Не понятно? Ты же знаешь! Знаешь…
Вырываешься и убегаешь, а я стою, сжимая попискивающее «ушко» в руке, смотрю тебе вслед:
- Я только хотел послушать музыку.

***

- Скажи, кто придумал нитку и иголку?
- Наверное, тот, кто хотел что-то зашить...
- Очень смешно! Ай! - ты в сотый раз прокалываешь свой многострадальный палец и засовываешь его в рот.
Печальные глаза в пол лица, а мне становится смешно.
- Чего ржешь? Взял бы и помог!
Ты уже часа два как пытаешься зашить свои джинсы. Как ты сумел их так разорвать - для меня загадка, а ты молчишь, не желая делиться этой тайной. Видимо, тайна только для посвященных. А кто посвященный? Боюсь, что кроме твоей кошки – никто: ты ей доверяешь больше, чем мне.
Вот и сейчас вы хитро переглядываетесь.
- Заговорщики! Расскажешь - помогу.
- Это шантаж, рыжий!
- Да, неужели? На войне все средства хороши.
- Вымогатель, - пытаешься продолжать шить.
- Скажи, ты хоть дырку-то видишь? Так все скомкал…
- Угу…
Через полчаса счастливо вздыхаешь:
- Все! - расправляешь ткань джинсов, и… твоя счастливая улыбка гаснет.
А я начинаю громко смеяться: ты пришил одну штанину к другой и так, что нарочно не придумаешь.
- Да, ты просто швейный Пикассо.
В ответ сердитое рычание. А кто виноват? Я посылаю тебе красноречивый взгляд: если бы рассказал, я бы помог. Теперь ходи в этом.

***

На улице настоящий ливень. Я сижу в кресле в темной комнате: свет включать не хочется категорически.
Просто смотрю в окно и пью вино. На душе так же, как и за окном: хмуро, серо и дождливо.
Вчера мы с тобой поругались. Ты не хочешь меня больше видеть. И знать.
Я пытался до тебя дозвониться сегодня, но твоя мать говорит, что тебя нет дома.
Где ты? Ты не любишь дожди: ты любишь солнце и тепло, и мягкий плед, и свою кошку, и... Нет, меня ты больше не любишь.
Где же ты бродишь, мое сероглазое чудо? Сердись, кричи, ругайся, но... не делай глупостей.
Я отставляю в сторону бокал с вином и подхожу к окну: дождь еще долго не закончится, а тучи несутся по небу, словно за ними кто-то гонится, ветер треплет листья на деревьях.
Перевожу взгляд на детскую площадку и замираю: ты стоишь посередине двора и смотришь на мои окна. В опущенной руке раскрытый зонт, вода давно пропитала твою одежду, намочила волосы. Я знаю, что ты не можешь меня видеть в темном окне, но ты стоишь и смотришь, кажется, прямо мне в глаза.
Я срываюсь с места, выбегаю на улицу.
Подбежав к тебе, останавливаюсь, пронзенный взглядом серых глаз.
- У меня не получилось… - виноватая улыбка и зонт выпадает из руки.
Я за секунду сокращаю расстояние между нами.
Странно, всего шаг, а я как будто сделал нечто важное, разрушив последние призраки ссоры.
- И хорошо.
Мои руки ложатся на твои мокрые плечи, обхватывают, прижимают. Ты молчишь, но когда поднимаешь голову, я вижу твою улыбку.
Всегда гадал: какой вкус у твоего поцелуя? Теперь я знаю – вкус сигарет, вишни и дождя.
Продолжай улыбаться. У меня бы тоже не получилось… без тебя.

***

Просто сижу в кресле, закинув ноги на подлокотник, плечом прижимаю к уху сотовый.
- Нет, ну, ты прикинь: я опять вынужден искать людей, которые возьмут в свои хорошие руки котят!
Я тихо улыбаюсь. На большом пальце моей ноги раскачивается тапочек. Такой в коричневую клетку и со смешной собачкой сверху.
Ты взахлеб рассказываешь про свою кошку, про то, что "эта зараза опять беременна, а мы даже не знаем, кто отец!" Ты так забавно возмущаешься. Хотя я же знаю, что первый будешь радоваться пушистым разноцветным комочкам и со вздохом, и чуть ли не слезами на глазах, отдавать их чужим людям. И кошку свою ты любишь...
- А помнишь, как мы поссорились? - неожиданно перебиваю я поток твоих излияний.
Ты замолкаешь. Твое молчание - оно всегда разное. Никогда не замечал такого у других, а вот у тебя каждый раз по-другому. Сейчас ты удивлен и растерян, но, видимо, собравшись с мыслями, тихо отвечаешь:
- Помню.
Я киваю, как будто ты можешь это увидеть.
- Я так ждал, что ты мне напишешь или позвонишь.
- И я... я тоже ждал, что ты...
- Из-за чего мы поссорились?
Ты вздыхаешь:
- Я не помню.
- Мне было так плохо. Никогда так не было: казалось, что время остановилось, и я умер.
Немного молчишь. Я тоже. У нас своего рода правило: если я что-то тебе говорю, то потом замолкаю и жду ответа. Ты отвечаешь, рано или поздно. Иногда нехотя, понимая, что без этого я не продолжу свою мысль. Так и сейчас, убедившись, что я больше ничего не скажу, произносишь:
- Давай больше не ругаться? - не знаю, что больше в этой фразе: просьбы или утверждения.
Ты умудряешься этим сказать намного больше, чем произнесенные три слова и одна частица. Ты говоришь, что тоже скучал, что тоже часто смотрел на свой телефон и думал, что я делаю, почему все так получилось и почему ты не можешь просто наплевать на свою гордость.
- Давай.
Твое молчание окрашивается улыбкой. Жаль, что я ее не вижу.
- Вот блин!
- Что случилось?! - у тебя тоже бывают резкие переходы и смены тем.
Я слышу, как что-то падает, кошачий мяв.
- Кошка опрокинула клавиатуру! Беременная тоже мне! Нет, ты просто обязан мне помочь найти ХОРОШИЕ РУКИ!
Я смеюсь.
- Муська! - в моей трубке раздается щелчок и короткие гудки.
Смотрю на свой сотовый, на погасший экран. Ты сам как котенок. Ты же не будешь больше так молчать, как тогда, когда мы с тобой поссорились? Это было очень страшно. Но... я рад, что услышал, когда ты меня позвал. Тихо. Без слов. С другого конца города. Я услышал. Я всегда отзовусь, обещаю. Я люблю тебя.

***

У тебя много странных привычек. Как будто ты их коллекционируешь.
Например, около дороги ты мнешься, прикидываешь расстояние до несущихся машин, решаешь не переходить, а когда машина подъезжает достаточно близко, вдруг срываешься и летишь вперед. И меня еще за собой тащишь:
- Успеем! Давай быстрее! - визг тормозов, возмущенные крики водителей, твое счастливое лицо, - Успели!
Еще грызешь карандаши. Прямо как маленький. Я пробовал тебе дарить пластмассовые, механические - все неизменно заканчивалось обгрызенным кончиком и тихо-возмущенным: "Вот блииин!" Кстати, эта фраза тоже твоя привычка. Это как слово из трех букв - может выражать абсолютно любые твои эмоции.
Ты выдумываешь совершенно безумные матерные словосочетания, а потом обижаешься и не понимаешь: почему я, загораживаясь от тебя руками, смеюсь до слез.
Ты никогда не отвечаешь на вопрос, пока не задашь десять своих, уточняя, что я имел ввиду и чем это для тебя обернется. Пусть это даже вопрос: ты что-нибудь ел сегодня?
Ты носишь свободные брюки, размера на два больше. Постоянно рискуешь потерять этот предмет одежды, болтающийся уже даже не на бедрах. Зато вот все твои майки обтягивают дальше некуда. Я не могу смотреть на тебя спокойно, а ты мучишь меня все лекции вопросами:
- Эй, ты чего? Расскажи, а?..
Ты никогда не готовишься к семинарам. Ты все списываешь у меня, получаешь оценки и баллы выше всех в нашей группе. Как это тебе удается?
Когда ты сердишься, ты ударяешь кулаком по стене или по столу и громко произносишь:
- Да, ты гонишь!
Скажи, сколько раз тебя грозились за эти слова выгнать с лекций преподы? Ты неисправим.
У тебя много странных привычек. Или самых обыкновенных. И я рад, что я - одна из них. Наверное, самая странная.
- Не грызи карандаш.
- Не нравится - не смотри. Все равно новый подаришь.
- Иждивенец!
- Зануда...
- Тогда отдай мою тетрадь.
- Вот еще.
- Прибью.
- Ага, типа испугался, - треск ломающегося карандаша, - Вот блииин!

***

Весь мир кружится. Наверное, комната - это каюта какого-то корабля, который идет, летит на всех парусах. Ооох!
- Тише! Ты сейчас свалишь вазу!
Я смеюсь. Так весело. И потолок меняется местами с полом. Или наоборот? А мне все равно, что я и сообщаю во весь голос:
- Мне все равно!
Укоризненный взгляд серых глаз сейчас прожжет во мне дыру. Ну, что я такого сделал? Ну, выпил и что? Имею право?
- Я имею право? - эту фразу я произношу вслух.
Черт, куда ты меня тащишь, а? Ну, я же не кукла! Отстань! Отстань!!!
Я заваливаюсь. Ты такой тощий, что не способен удержать меня и падаешь сверху. Я, как порядочная свинья, пользуюсь этим и сжимаю тебя в своих объятьях. Интересно, у тебя останутся синяки?
Становится смешно: дешевый романчик, бульварная газетка на прилавке третьесортного ларька.
Испуганные серые глаза. Знаешь, мне почти тебя жалко. Ты хоть знаешь причину моего пьянства? Наверняка, нет. Так получи:
- Я тебя разлюбил.
Ты дергаешься в моих руках, пытаешься отвернуться. Я не даю. Перед глазами, словно перед смертью, проносятся картинки, эпизоды, связанные с тобой… с нами. Ты все убил. Не я - ты.
- Пусти меня!
- И не подумаю. Я тебя больше не люблю.
- Тогда отпусти! Ты пьян! Ты пьян... - как-то вопросительно звучит.
И жалобно. С силой отталкиваю тебя. Кажется, падая, ты задеваешь этажерку с вазой. Жалобный звон стекла. И я хохочу:
- Король всех тыкв! Ночь мертвецов!
Тихий всхлип. " Я услышу тебя, даже если ты просто молчишь". Скашиваю глаза. Сидишь, обхватив плечи руками. Больно? А мне тоже больно! Только я тебе ни за что не скажу. Ни за что... Как больно было и есть мне, когда я вижу вас вместе в универе, когда ты при мне отвечаешь на ее звонки. Знаешь, как больно? Ты теперь знаешь.
Почему-то легче не становится, а хочется заплакать или завыть. Завтра я обо всем пожалею, прокляну себя, но сейчас в моих жилах вместо крови алкоголь, вместо мозгов - он же, и вместо сердца - ....
- Ты, правда?.. - тихо, так тихо.
- Заткнись! - я встаю, на нетвердых ногах, сметая все, что мне попадается на пути, иду к двери: я_не_могу_тебя_видеть_сейчас, я_не_должен_больше_тебя_любить, я_должен_просто_уйти, я_должен_найти_кого_то_другого…
Оборачиваясь, вижу... лучше б не видел: твои глаза, почему они такие черные? Это же у меня карие глаза, а твои… серые?
Треск ткани. Испуганный вскрик. Тонкие руки. Цветные круги. Темнота. Далекий голос:
- Не уходи.
Отвечаю. Про себя: «Ты всего лишь свет солнца, который меня сжег, прости, я не смогу... остаться...»

***

Трель телефонного звонка. Один раз, второй...
Лежу на кровати и смотрю на телефон. Такой небольшой прямоугольник трубки, черного цвета, внутри какие-то болтики и винтики, устройства, о точном предназначении коих я никогда не узнаю. Потому, что мне неинтересно и не нужно.
Мой сотовый молчит уже вторую неделю и теперь только домашний телефон проявляет признаки жизни: на нем нет определителя номера. И ты это знаешь. И я знаю, что ты знаешь. И не беру трубку.
Раздаются шаги в коридоре, в комнату заглядывает мама:
- Телефон разрывается. Неужели нельзя взять? Да, что с тобой! - она решительно подходит к телефону и включает трубку, - Алло! Алло... алло, вас не слышно. Перезвоните.
Трубка опускается на базу. Стоило ли поднимать ее?
Мама уходит, высказав мне все, что думает. Я слышу тебя, мама, не надо говорить, что мне на все плевать. Он перезвонит. И не будет ничего важного, только молчание в трубке. Я ведь раньше отвечал на звонки, и мы молчали по полчаса на разных концах телефонного провода. А сейчас...
Вчера в универе кто-то дернул меня за рукав куртки и, обернувшись, я увидел ту, из-за которой...
Подчеркнуто вежливо я снял ее руку с ткани ветровки.
- Он тебя любит. Мы с ним просто друзья, между нами ничего нет.
Мне было нечего ответить. Только не ей. А тебе, я уже сказал все, что думаю...
Телефонный звонок. Еще. Еще. Еще. Ещ...
- Да.
Молчание. Вздыхаю.
Короткие гудки.
В университете мы не подходим друг к другу, устраиваясь в разных концах аудиторий. Ты все так же грызешь свой карандаш и часто вздыхаешь, что-то пишешь, даже когда лектор не надиктовывает очередную лекцию. А потом складываешь листочки конвертиками и запихиваешь в сумку, некоторое время сидишь неподвижно и снова начинаешь писать.
Один раз белый листочек соскальзывает со стола. Ты не замечаешь этого, а я поднимаю его, когда ты после занятий покидаешь аудиторию.
На белом листке в клеточку, твоим мелким почерком, бесчисленным множеством раз, написано лишь два слова: прости меня.
Я на тебя не сержусь, но я не могу снова быть с тобой. Это больно. Больно ждать, что ты уйдешь. Больно видеть тебя с другими. Просто больно...
Любовь не должна быть такой. Не знаю, когда я стал заморачиваться. Наверное, когда увидел тебя с ней. Ты ведь ее поцеловал. Это "просто друзья"?
Телефонный звонок.
Не звони мне.
Звонок.
Не звони.
Звонок.
Я не хочу передумать.
Звонок.
Пожалуйста...
Звонок.
- Да.
Молчание.

***

- К тебе пришли, - мама заглядывает в комнату, - прибрался бы хоть...
- Я это и делаю.
- А мне кажется, что ты просто заталкиваешь все под шкаф, - укоризненный взгляд и безнадежный взмах рукой.
Мама отходит чуть в сторону и... и на пороге моей комнаты появляешься ты.
Я держу в руках кораблик, который собирал, наверное, недели две. При виде тебя мои пальцы сжимаются, я чувствую, что еще немножко и тонкие мачты рассыпятся на бессмысленные половинки, никому не нужные маленькие щепки.
Вздрагиваю от маминого сердитого голоса:
- Да, помиритесь вы уже! Как дети! Один названивает целыми днями и молчит в трубку, другой валяется на кровати сутками! - дверь захлопывается за ней.
А ты остаешься, краснеешь, прижав руки к груди, к молнии спортивной курточки, которая смешно топорщится и висит на тебе как на вешалке.
- Привет, - твой тихий голос.
- Привет.
- Я тут тебе кое-что принес.
Я прослеживаю твои движения: ты расстегиваешь молнию одной рукой, второй что-то придерживая, прижимая. Из-под края одежды показывается ослепительно рыжий комочек. Пушистый бочок апельсинового цвета, треугольнички маленьких ушек и хвостик морковочкой.
- Котенок? - я удивленно вскидываю на тебя глаза.
Ты пытаешься улыбнуться, получается как-то не очень. Ты боишься. Боишься меня?
- Котенок. Муська родила. Этот последний остался. Я подумал, что ты можешь взять, - ты протягиваешь чуть подрагивающие ладони ко мне с сидящим на них пушистиком и, как последний аргумент, произносишь, - он рыжий... счастливый.
Невольно улыбаюсь: ты даришь мне счастье?
Беру котенка. Задеваю твои пальцы. Они такие холодные.
Только сейчас замечаю, что ты похудел еще больше и в безразмерных джинсах появился ремень. Ты же их ненавидишь, эти ремни...
Прослеживаешь мой взгляд, пожимаешь плечами, отвечая на не заданный вопрос:
- Они совсем стали спадать.
- Есть нужно больше, - бурчу я и утыкаюсь носом в рыжика, а когда поднимаю глаза, то замечаю, что ты по-идиотски счастливо улыбаешься, - Что?
Вертишь головой: ничего. Как же! А довольный почему такой? Пойми тебя...
Котенок возится в моих руках, прикусывает за палец. Маленький монстреныш. Улыбаюсь.
- Прости меня.
Мне не хочется тебе отвечать. Не надо. Не продолжай.
- Пожалуйста. Ничего не было... с ней...
Я отворачиваюсь от тебя. Подхожу к кровати и осторожно опускаю на нее котенка. Так и стою: спиной к тебе. Просто не могу повернуться.
- Прости.
Я не могу тебя простить, потому что... не сержусь.
- Мне плохо без тебя.
Мне тоже... Я прикрываю глаза.
- Давай попробуем еще раз, - наверное, ты подошел, потому что голос около самого уха.
И я чувствую твое дыхание.
- Я боюсь, - выдыхаю это, признаюсь: что мне остается, если я готов сейчас сдаться?! - Я не смогу еще раз тебя потерять. Лучше не надо. Сейчас уже легче...
Это ложь, ничего не легче. Так же.
Разворачиваешь меня к себе, серые глаза смотрят в упор:
- Я сломал все карандаши. Меня некому перевести через дорогу, потому что сам я точно попаду под машину. Мне не у кого списывать лекции. Мне некому сказать "вот блин"... Это достаточные аргументы, чтобы ты согласился?
Ты шутишь. А глаза серьезные.
Кладу свою ладонь тебе на шею, притягиваю, утыкаюсь лбом в твой лоб.
- Я хочу подумать.
- Да, - тонкие пальчики гладят меня по плечу, и я зажмуриваюсь.
Ты отстраняешься. Я слышу звук застегивающейся молнии.
- Я подожду, сколько ты захочешь. Только... возвращайся ко мне.
Дверь чуть скрипит, открываясь, потом тихо щелкает замок. Ты ушел.
Открываю глаза и снова поворачиваюсь к кровати: котенок сидит посередине тигрового покрывала. Весь такой солнечный.
- Эх, малыш, я уже знаю, что ему отвечу, - пушистик мявкает и щурит детские голубенькие глазки, - Да, я тоже так думаю. Ты прав: лучший выход из любой ситуации - блюдце с теплым молоком.
Котенок шевелит ушками: он согласен.





Rambler's Top100

?????? ??????? ?? ??????? ?????? ????????
Лимузин. Клоуны. Организация праздников.
Хостинг от uCoz